Однажды к султану Сикандару Лоди явилась толпа врагов Кабира-масульман и хинду.Они средь бела дня с
пылающими факелами и кричали, что все царство пребывает во мраке из-за
гнусной проповеди Кабира, который не уважает ни одной из религий и сам
полагает себя Брахманом и Великим Учителем. Разгневанный султан призвал
Кабира, но тот не спешил предстать пред ним, заявляя, что для него
Государь - один лишь Рама. Когда, наконец, поэт был доставлен во
дворец, Сикандар Лоди спросил его: "Отчего не боишься ты моего гнева,
почему не пришел по первому зову?" - "Я смотрел чудный спектакль", -
отвечал ему Кабир. "И что же ты видел?" "Я видел часть мира сквозь
игольное ушко, через которое прошли тысячи верблюдов и слонов". "Ты
лжешь!" - воскликнул разгневанный султан. "Знаешь ли, Владыка, - отвечал
Кабир, - как велико расстояние меж землей и раем? Знаешь ли, ты, о Шах,
сколько живых существ разгуливают по этим просторам? И меж тем все они
отражаются в глазах Верного. Разве не похож глаз святого на игольное
ушко?" Сикандар Лоди, сраженный мудростью поэта, отпустил его с миром. Согласно
традиции, Кабир жил 119 лет, 5 месяцев и 27 дней и ушел из жизни в 1518
г. в местечке Магхар, недалеко от Горакхпура. По приданию, все, умершие
в Магхаре, обретают спасение. Когда Кабир почувствовал приближение
смерти, он стал собираться в Магхар. Весь город был охвачен печалью, и
люди просили святого не уходить из Бенареса. Однако Кабир ответил, что
каждый должен умереть там, где ему должно, а тот, кто расстается с
жизнью в Магхаре, будет жить вечно. Ученик Кабира раджа Бир Сангха,
узнав о том что, учитель идет в Магхар, собрал свое войско и пошел
навстречу гуру. Правитель Магхара, мусульманин Биджли Хан, тоже с
нетерпением ожидал прихода Кабира. Святой пришел в Магхар в
сопровождении тысяч своих последователей и учеников, рыдающих и
посыпавших голову пеплом. Кабир поселился в маленькой хижине на берегу
реки Ами. Войдя в нее, он приказал принести ему два покрывала и цветы
лотоса, велел закрыть за ним дверь и оставить его в покое. Однако вскоре
вломился раджа Бир Сангха и стал умолять уважаемого учителя дать
разрешение после его смерти совершить обряд по всем законам индуистской
религии, т. е. предать тело огню. Но тут же явился мусульманский наваб
Биджли Хан и возопил: "Похоронить учителя по индийскому обряду! Лучше
все мои войны полягут костями на этой земле! Я похороню учителя, как
заповедовал пророк Мухаммад". Кабир воскликнул: "Будьте осторожны! Не
обсуждайте между собой этот вопрос и не беритесь за оружие!" Ученики,
пристыженые, удалились. Когда, спустя некоторое времы, люди вошли в
хижину, они не обнаружили тела Кабира. На смертном одре лежали лишь два
покрывала с разбросанными на них цветами. Индусы взяли одно покрывало с
цветами и предали его кремации, а пепел по сей день сохраняется в
Бенаресе. Второе же покрывало мусульмане заронили в Магхаре.
Впоследствии там были выстроены два белоснежных надгробия: одно
индусское, другое - мусульманское. Как можно словами передать красоту света Всевышнего? Сказанному никто не поверит, увидеть эту красоту - вот доказательство. Недоступен,
невидим, недосягаем; там, где находится Всевышний, всегда свет. Оставив
ограниченное, я стал безграничным - обрел вечное жилище. Я увидел лотос, который цветет без цветов, его может лицезреть только самый доверенный слуга. Каменная фигура в храме, но это не Господин, Того признавай своим Господином, кто обитает во всей Вселенной. Вся Вселенная - в Господе, но Он отделен от иллюзорного мира бытия. Только Ему верно служит Кабир и больше никому. В заблуждении душа забыла своего Супруга и много раз Его обманывала. гуру прочитал ей мантру, и она обрела первого Мужа. У Него нет ни лица, ни лба, Он без формы. Он тоньше аромата цветов - таков Несравненный.
- Метнул с любовью живою учитель стрелу из лука, И в сердце мое стрелою вонзилась его наука.
- Из всех напитков что хмельнее, о Рама, чем напиток Твой? Лишь капли капнешь в чашу сердца- и станет чаша золотой.
- Кабир сказал: «Вино познанья сладко, но пить его не всем дано. Учителю мы платим головою за это сладкое вино».
- Ты видишь: хлеб любви я продаю, купи кто хочет,— честно я торгую. Хлеб — на весах. Ты голову свою навек на чашу положи другую.
- Любовь на поле не растет; цены ей нет,— не
продает ее торгаш. Простолюдин и царь пред ней равны: любовь получишь,
если жизнь отдашь.
- Дом далеко, бесконечна дорога, тягот и горестей много. Скоро ль, святые, смогу я увидеть труднодоступного Бога?
- Трудна, длинна дорога в дом, в котором мы Любовь найдем. Пожертвуй жизнью,— в этот дом нельзя прийти иным путем!
- Уставов мертвых проповедник, идет в объятья смерти мир. Любви бессмертной собеседник, из чаши жизни пьет Кабир.
- Мир — ледяной дворец, он красотою манит, Но солнышко взойдет — и он водою станет!
- Сей мир — слепец с ужасною судьбой. Сравню его с коровою слепой: Теленок у нее подох, но сдуру несчастная теленка лижет шкуру.
- Сей мир — непрочный домик из бумаги, застряли в
нем жильцы — слепцы-бедняги, Здесь и Кабир, но он, стремясь ко благу,
сумеет выйти, разорвав бумагу.
- Мир — каморка, а каморка — в саже. Счастлив, кто, пойдя путем надежды, Вышел из каморки этой, даже не испачкав краешка одежды!
- Цветущее — увянет; взошедшее — зайдет; Построенное — рухнет; рожденное — умрет.
- Я один, а нападают двое. Что мне даст бесстрашье боевое? Коль от смерти обрету спасенье, старость победит меня в сраженье.
- Уходят дни, и стала жизнь короче. Сей мир — вода, а люди — пузыри... Мы исчезаем, словно звезды ночи при появлении зари.
- Оттуда к нам никто еще не приходил, чтоб я у
них спросил: «Как там живется?» Напротив, все идут во глубину могил, на
мой вопрос никто не отзовется...
- Вы бьете в барабан у царских врат, литавры ваши в городе гремят, Но знайте, что от одного удара ни города не станет, ни базара.
- Ты не гордись дворцом с коврами и куполом под синевой, Затем, что завтра ляжешь в яме с травой над мертвой головой.
- Не возомни, что только ты хорош, исполненный
презрения к другим. Кто может предсказать — где ты умрешь? Где ты
сгниешь? Под деревом каким?
- Что хочешь делать, делай побыстрей, что хочешь
делать быстро, сразу делай, Не то, смотри, над головой твоей нависнет
время тяжестью созрелой.
- «Мое» и «я» — беда. Их уничтожь скорее: «Мое» — цепь на ногах, а «я» — петля на шее.
- Кому чужая по сердцу жена, того погубит ложная услада: Как сахар, вкусной кажется она, но этот сладкий сахар полон яда.
- Страсть, любовь к чужой жене — пет погибельней стихии! Жизнь есть море. А на дне жены — чудища морские.
- Топчут землю,— это вынести может лишь земля,
режут землю,— это вынести могут лишь поля. Только тот, в ком вера чистая
и любовь жива, может вынести суровые, резкие слова.
- Не добронравен тот, кто источает мед,
сладкоречивому, мой друг, не верь отныне; Сначала он тебе в реке укажет
брод, чтоб утопить потом тебя в речной стремнине.
- Нельзя и правду возлюбить, и ложь, и голос
доброты, и денег звон. Не будь на жалкий барабан похож, в который
ударяют с двух сторон.
- Как бы зрачок в глазу — Господь в душе людской Искать Его вовне — безумье, труд пустой.
- Скажи, мулла, зачем на минарет залез? Иль,
думаешь, оглох всевышний — царь небес? Того, кого зовешь ты громкою
мольбой, ищи в своей душе, он должен быть с тобой.
- Ни ласки, ни любви и ни духовной пищи повсюду
не ищи, как милостыню — нищий: Ты ласку и любовь твори в душе своей, а
не вымаливай их у других людей!
- Перебираешь четки, согреша, и всюду мечется твоя душа; Она не ищет Истины желанной, она, как четки, стала деревянной.
- Аскет гордился: «Я превыше всех!» — но,
вожделея, совершил он грех. Таких аскетов мне милей мирянин, чей ум
гордынею не затуманен.
- Нам не помогут брахманы беседами, не нужен людям опыт их убогий. Ужель они, опутанные ведами, для нас отыщут верные дороги?
- Попугай ученым стал нежданно; в клетку посадили попугая; Всех он поучает непрестанно, собственных речей не понимая.
- На пальму финиковую взгляни; так высока и так горда! Но птиц ты не найдешь в ее тени, рукой не дотянуться до плода.
- Деревьями простыми окруженный, расцвел
душистый, дорогой сандал. Он отдал им свой запах благовонный, он всех
своим дыханьем напитал.
- Добрый не утратит средь дурных ни одной из добрых черт своих: Ствол сандала пусть змея обнимет,— запаха сандала не отнимет.
- «Я родом высок»,— возгордился тростник, но
запах сандала в него не проник. Не ценной его оказалась порода, в был он
сожжен, хоть высокого рода.
- Дом, в котором не звучит хвала совершившим добрые дела, Мрачен, как кладбищенский приют: Привиденья в доме том живут!
- Прекрасен даже дряхлый, нищий дом, в котором
благо и любовь найдем. Зато дворец, где дни текут в пирах, лишенный
блага, превратится в прах.
- Из тучи любви надо мною пролился поток дождевой,— Душа, как цветок, распустилась, и тело оделось листвой.
- Лишь стволы, одетые листвой, понимают вкус воды живой, Но воскликнет дерево сухое: «Шум дождя? Да что это такое?»
- Я сжечь хочу себя, чтоб к небесам святым мой
дым поднялся над полями, Чтоб Рама с высоты заметил этот дым, и пролил
дождь, и залил пламя.
- Я, разыскивая Раму, потерял себя отныне: Каплю, что попала в море, разве отыщу в пучине?
- Ты один, Ты один у того, у кого — никого, никого, Но всего, но всего господин, у кого — Ты один. Ты один.
- Ничем я не владею: все, что есть, Твоим, а не
моим должны мы счесть, Так разве мне дарить Тебе дано то, что Твоим
является давно?
- Как сын любимый за родным отцом, душа стремится
за своим творцом. Но, сунув сыну сласти зла, обмана, отец от сына
спрятался нежданно. Увидел сын, что нет к отцу путей, пока рука полна
таких сластей,— И выбросил, отверг их, как заразу, и своего отца нашел
он сразу.
- Кабир поселился в том чудном краю, куда не
пробраться вовек муравью, Куда не проникнут ни ветер, ни время, где
места не сыщет горчичное семя.
- В лесу, куда не залетит и птица, куда вступить и
грозный тигр боится, Куда закрыт и дню и ночи вход,— в невидимом лесу
Кабир живет.
- Когда Кабир «скончался*, кто заметил, что
больше нет среди живых живого! Лишь Рама ласково Кабира встретил, как
своего теленочка — корова.
- Я другом стал тому, кто всех мудрей, но мудрость чья непостижима. Его душа и воздуха быстрей, и тоньше влаги, легче дыма.
- Вот предо мной распахнут небосвод, В запретный
храм теперь свободен вход, У входа я любимого встречаю, Ему и плоть, и
душу я вручаю.
- Не спи, подруга,— дорого заплатишь! День
вспыхнул. Неужель его утратишь? Проснувшимся — алмазы без числа... Все
потеряла ты, пока спала! Твой друг умен, ты ложа с ним не делишь, Ему
постель ты, глупая, не стелишь. Так друга не узнаешь никогда. Опомнись,
дурочка, ты молода! Проснись, проснись и убедись воочью: Любимый твой
проснулся, видно, ночью, Свою постель покинул на заре, И пусто в доме,
пусто на дворе... Сказал Кабир: «Лишь тот от сна воспрянет, Кого оружье
слова в сердце ранит».
- Беспечальна страна моя, в эту страну Я зову и
царя, и раба, и факира. Приходите, селитесь все те, кто устал, Чья душа
переполнена горечью мира. Не найдете здесь тверди небес и земли, Ни луны
и ни звезд, ни дыханья эфира, Только веры извечные звезды горят,— Так
отправимся к ним по дороге Кабира!
|